Семья из Беларуси почти два года борется за то, чтобы получить политическое убежище в Швеции. После официального отказа они предприняли больше десяти попыток обжаловать решение. Сейчас их трое, но жизнь преподнесла сюрприз — в конце года в семье ожидается пополнение. «Зеркало» поговорило с супругами о стремительном отъезде из Минска, борьбе с бюрократией, «втором шансе» от судьбы и надежде на будущее.
Сергею 41 год, основной его работой в последние годы на родине было строительство и внутренняя отделка помещений. Татьяне — 40, она юрист по образованию, до отъезда работала инженером материально-технического снабжения в строительной фирме. У пары есть сын Даниил, ему 18 лет.
Это семья из Минска, но на момент нашего с ними разговора они живут в подвале церкви в шведской коммуне Венерсборг. А еще продолжают бороться за легальный статус в стране, о которой мечтали. Хотя сейчас их материальное положение нельзя назвать иначе, как бедственным, Сергей сохраняет оптимизм и называет себя самым счастливым человеком в мире.
На сайте BYSOL открыт сбор для семьи. Чтобы поддержать ее — перейдите по ссылке.
«Не думали, что нам так быстро придется собраться»
Сергей, Татьяна и Даниил покинули Беларусь почти два года назад — в августе 2023 года.
— Отъезд был экстренно-запланированный, — вспоминает Сергей. — Это было у нас в планах…
— Но не думали, что нам так быстро придется собраться, — дополняет Татьяна.
Мужчина участвовал в протестных маршах в 2020 году и понимал, что к нему могут появиться вопросы у силовиков. Давило и то, что в какой-то момент Данилу поставили на учет — его ночью остановила милиция на улице. Семья стала готовиться к отъезду: открывала визы, разбиралась с кредитами и работой. Последней каплей стало то, что по месту прописки Сергея начали приходить силовики и приглашать на «беседу». Так все решилось буквально за один день.
Дорогу сильно осложнило российское гражданство Татьяны, которое ей досталось от родителей, хотя большая часть жизни женщины была связана с Беларусью. В итоге решили ехать через Россию, Турцию и еще около десятка стран. Путь растянулся на восемь тысяч километров и занял шесть дней.
Куда направиться — выбирали внимательно. Сергей уже много поездил и был уверен: Швеция — лучшая страна из тех, где он был. Среди плюсов пара видела высокий уровень жизни, безопасность, красивую природу и хорошие перспективы для ребенка. Тогда казалось, что шансы обосноваться в королевстве довольно высоки. Говорят, что хотели начать просто жить с чистого листа. Но реальность обернулась огромными сложностями.
— Природа здесь — круто, королевство — да, зарплаты хорошие… — говорит Сергей.
— Но наши розовые очки немножко приспустились, — дополняет Татьяна.
В первые дни после приезда в Швецию они забыли в магазине сумку с паспортами. Заявили в полицию. Сумка потом нашлась, но без денег и документов. На этом трудности не закончились.
«Мы решили бороться до конца»
Семья обратилась в миграционную службу Швеции с просьбой о политическом убежище на основании того, что Сергей участвовал в протестах. Остались подтверждающие это фото и видео с маршей. Но чиновники не сочли, что возвращение в Беларусь несет для него угрозу.
— [В Беларуси] меня ни в экстремисты, ни в террористы не записали. Вы же понимаете, как система у нас работает. Они [действуют] неофициально, не дают никаких бумаг. Раньше объявляли в розыск: этот — экстремист, этот — террорист. А потом посмотрели, что за счет этого люди получают документы и защиту за границей. Ко мне просто приходили домой, интересоваться, где я, — поясняет Сергей.
Шведские чиновники стремились проверить каждую деталь истории. К тому же во время проживания в лагере для беженцев происходили странности. Еще в первые дни кто-то взломал iPhone Татьяны, она начала фиксировать посторонние подключения и странные действия на устройстве. Семья также регулярно замечала, что в их вещах кто-то копался, что их фотографируют. Сергей и Татьяна считают, что их так вынуждали уехать.
В январе 2024 года беларусы получили отказ от миграционного агентства. В таких случаях решение можно обжаловать через суд. Сергей и Татьяна составили апелляцию — в октябре 2024 года по ней тоже пришло отрицательное решение. Дальше начался круговорот из новых попыток апеллировать и попросить посмотреть на дело под новым углом.
— Постоянно: отказ, отказ, отказ. Постоянно на нервах, на стрессе, — вспоминает Татьяна. — Мы уже были готовы уехать куда угодно. Но не знали, куда и как. Потому что понимали, что все равно из любой страны депортируют сюда (в Швецию. — Прим. ред.) и потом — в Беларусь. Поэтому решили бороться до последнего. И вот боремся.
На бóльшую часть новых апелляций отказы приходили быстро — буквально через несколько дней. Официально после каждого такого письма еще три недели даются на обжалование, и семья предпринимала новые и новые попытки.
В марте 2025 года супруги отправили еще одно заявление — уже тринадцатое, по их подсчетам. Ответа пока не получили. Татьяна и Сергей надеются, что теперь их дело будет рассмотрено по существу.
— Мы приехали с правдой, — говорит Татьяна. — От чего убегать? Если [другие] люди обращаются с какими-то надуманными историями — то мы стоим до конца. И считаем, что в нашей ситуации просто не было человека, который бы разобрался и вник.
Насколько сложно беларусам получить убежище в Швеции
В сентябре 2023 года Швеция отказала в убежище Алле Цвирко, бывшей активистке стачкома МАЗа. В Беларуси в отношении нее было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 342 УК (Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них). Хотя у нее на руках было постановление о возбуждении дела, шведская сторона не увидела угрозы для нее при возвращении на родину.
В августе 2024 года после подобного отказа из Швеции депортировали беларуса и его мать. Местное издание Sveriges Radio со ссылкой на родственников мужчины сообщало, что мужчину «арестовали прямо на границе». Родные депортированной семьи утверждали, что отец задержанного ранее умер за решеткой в Беларуси. Правда, подлинность заключения о его смерти вызвала сомнение у правозащитников и судмедэксперта.
По информации Народного посольства Беларуси в Швеции, в 2022 году Миграционная служба приняла 141 решение в отношении беларусов, просящих политического убежища. Только три из них были положительными.
Представитель Народного посольства отмечал, что шведская сторона не понимала специфики ситуации, которая сложилась в Беларуси после 2020 года. И хотя с февраля 2024 года информацию о стране актуализировали, в судах она почему-то не учитывалась. В августе 2024-го стало известно, что Миграционное агентство Швеции должно было пересмотреть дела о предоставлении убежища беларусам и беларускам.
«Они хотели, чтобы мы самостоятельно купили себе билеты и уехали»
По правилам, просителей убежища в случае отказа направляют «в центр по возвращению» — по сути это лагерь. Там «отказникам» должны помочь купить билеты на родину и восстановить удостоверение личности, если есть такая необходимость. Сергей и Татьяна на такой беседе были.
— Они хотели, чтобы мы самостоятельно купили себе билеты и уехали. Но прежде сделали паспорта — и поехали к Александру Григорьевичу, а Таня — к Путину, в Воркуту (Татьяна подростком жила в поселке Воргашор рядом с этим российским городом, но сейчас у нее нет там никого из родных. — Прим. ред.). Я говорю: «Вы вообще понимаете, что вы нам сейчас говорите? <…> В Беларуси мне светит срок. Сын идет сразу в армию». Он говорит: «Ну, это моя работа, вам там ничего не угрожает», — рассказывает Сергей.
Официально взрослые без детей должны покинуть страну сразу же, как только решение по их делу вступает в законную силу. Тогда же им нужно вернуть LMA-карты (это временные удостоверения для просителей убежища в Швеции). Для семей с детьми есть послабление — они могут продолжать жить в «центре по возвращению» и сохранять документы до момента, «пока не покинут Швецию». На сайте миграционного агентства не указано, как долго это может длиться.
Даниилу — сыну Сергею и Татьяны — в декабре 2024 года исполнилось 18 лет. К беспокойствам, связанным с возвращением в Беларусь, добавилось еще одно — риск попасть на срочную службу в армию. А для шведской миграционной службы он официально перестал считаться ребенком. В результате семья потеряла право на проживание в «центре по возвращению».
— 3 января [2025 года] в пять вечера нам принесли письмо, чтобы мы в этот же день освободили «жилплощадь». Вечером перед выходными (это была пятница. — Прим. ред.) — мы не могли никуда обратиться, — вспоминает Сергей.
— Нам аннулировали [платежные] карточки, аннулировали LMA-карты и просто оставили нас на улице, — добавляет Татьяна.
«Суть не меняется: мы живем в подвале»
В Швеции Сергей и Татьяна работали как волонтеры в отделении Красного Креста в Венерсборге. Там познакомились с представителями местной христианской общины — и стали посещать службы. Когда остались без крыши над головой, их пригласили три дня пожить в церкви. Но получилось гораздо дольше — на момент разговора, в июле 2025-го, пара находится там же.
— Сильно не пугайтесь, — сразу предупреждает Сергей. — Мы живем в церкви. Здесь есть подвальное помещение. Оно оборудовано для деток. Когда наверху идет служба, тут проводят детское «служение». Здесь много комнат, есть холодильники, туалеты, душ. Условия для жизни достаточно приемлемые. Но суть не меняется: мы живем в подвале.
После переезда Сергей и Татьяна приняли крещение, а в феврале 2025 года — обвенчались. Вспоминают, что не планировали пышную церемонию, но им устроили сюрприз.
— У нас не было денег ни копейки, — вспоминает Сергей. — И свадьбу нам сделали полностью шведы, прихожане церкви, в которой мы сейчас живем. Они все устроили, накрыли стол. Пришли 60 человек. Мы, конечно, были в шоке полном. Потому что просили пастыря, чтобы просто он нас обвенчал и пришла пара свидетелей. А они организовали нам такой праздник.
«Мы как воздух»
А весной 2025 года Татьяна забеременела. Семья называет это чудом. Говорят, что после рождения Даниила 18 лет назад, у женщины много лет не получалось снова стать матерью. Среди возможных причин супруги называют нагрузки на работе, стрессы, хрупкое телосложение женщины. А после переезда и венчания все получилось.
По подсчетам Татьяны, срок беременности — около трех месяцев. Она пока не была на УЗИ, но уже обращалась к медикам.
— Они больше беседуют со мной, спрашивают про первые роды. У меня тогда было экстренное кесарево, крупный плод, — говорит женщина.
Официально в Швеции даже люди без легального статуса имеют право на неотложную медпомощь, включая ведение беременности и роды. Чем это обернется на практике — сложно сказать. Сергей и Татьяна уже сталкивались с медицинской системой: какую-то помощь удавалось получить бесплатно, за другие услуги приходилось платить (они считают, что так проявлялась дискриминация).
Семья нашла информацию о том, что кесарево сечение в Швеции стоит около 50 000 крон (около 4500 евро, или 15 500 беларусских рублей). Сергей и Татьяна объявили сбор на BYSOL на сами роды и подготовку к ним.
— Я понимаю, что у всех разные возможности, и у кого-то их просто нет, — рассуждает Сергей. — И как бы ни хотели люди помочь, все равно есть какие-то факторы и причины, по которым они не могут этого сделать.
Супруги не имеют права работать в Швеции, не получают каких-либо пособий. Сейчас семья из Беларуси живет в основном благодаря помощи прихожан церкви.
— Мы как воздух. Просто сидим, ждем. Шведы нам помогают. В церкви можем взять кофе и другие мелочи. Еду берем в Красном Кресте, — делится Сергей.
— Когда в магазинах подходят сроки [годности] продуктов, их не выкидывают, а отдают в Красный Крест для нуждающихся, — объясняет Татьяна. — Мы ездим и берем такие продукты. Да, это не очень, конечно, хорошо, особенно в моем положении. Но мы стараемся либо употреблять их сразу, либо замораживать.
Пара рассказывает, что в какой-то момент у Сергея и Даниила была одна зимняя куртка на двоих, потому выйти из дома мог только кто-то один.
«Это второй шанс для Сергея»
Татьяна и Сергей видят глубокий смысл в том, что сейчас происходит в их жизни. Рассказывают, что в 2000-х Сергей был другим человеком: «вырос на улице», вел «неадекватный образ жизни», имел проблемы с наркотикам и два тюремных срока, был осужден по статьям за кражу, хулиганство и оборот наркотиков. Когда сыну было 9 месяцев, мужчина ушел из семьи и девять лет не поддерживал контакт.
— Вообще мы же из частного сектора. <…> [В 2006 году] мы переехали в однушку, я первый раз из тюрьмы вышел. Для меня это было серьезное, сильное испытание, это был капец полный. Я был не готов вообще жить втроем с маленьким в однушке. Вот я и ушел, — описывает Сергей себя прежнего.
Наладить отношения с семьей получилось только в 2016 году.
— Я прошел реабилитацию. Я пришел к Богу, поверил в Иисуса. И с тех пор изменил свою жизнь в противоположную сторону. У меня не было нарушений вообще, я перестал курить, употреблять, сидеть. Бог открыл мне глаза и уши на эту жизнь, какая она есть, — говорит Сергей.
Постепенно оборвались контакты с друзьями из прошлого, с родными, которые не приняли нового Сергея. Татьяна же поверила в то, что отец ее сына изменился.
— В меня не верил никто, кроме Тани. Только ради Тани и ради нашей семьи, наверное, я и выжил. У меня в жизни очень много раз было, когда я мог умереть. По-разному было. Но вот Бог спас, вывел. И мы дожили до сегодняшнего дня, — рассуждает Сергей.
Новую беременность Татьяны пара расценивает как второй шанс. Сейчас они снова вместе в «однушке» — только в другой стране и со взрослым сыном.
— Говорят, Бог дает испытание, а человек идет дальше по жизни тогда, когда его проходит, — рассуждает Сергей. — Если ты это испытание не прошел, то идешь по новому кругу. Возможно, так и есть, мы как бы вернулись заново в 2006-й.
— Тогда я забеременела примерно в это же время, в апреле. А родила сына 30 декабря, к Новому году, — вспоминает Татьяна. — И сейчас у меня практически точно так же получается. Это просто второй шанс, испытание для Сергея. Тогда он не видел, как у меня рос живот, как был токсикоз. Он приехал за две недели до родов. И потом, когда Даниилу было девять месяцев, он ушел от нас. Соответственно, и период роста ребенка почти до десяти лет он тоже не видел. Мое личное мнение: это ему такой Божий урок. Все возвращается на круги своя.
«Я счастлив, не имея абсолютно ничего»
Видит ли пара свое дальнейшее будущее в Швеции? Собеседники в один голос отвечают «да».
— Первый год, когда мы приехали, не сидели ни одного дня. Четко понимали, что нам нужно знать язык, перевести документы. Я тут даже на права на погрузчик успел отучиться каким-то чудом, — говорит Сергей.
Несмотря на невозможность работать официально, супруги активно занимались волонтерством, помогали в подготовке к открытию благотворительного магазина в миграционном центре в Венерсборге, их вклад отмечала местная газета и руководство организации. Семья знакомилась с местными жителями, осваивала язык.
— Знаете, наверное, одна из причин, почему я отсюда не хочу уезжать: каждый швед с нами здоровается, каждый швед нам улыбается. Здесь люди уважают друг друга, — отмечает Сергей.
— Вообще, беларусы очень похожи со шведами и по культуре, и в общении, — дополняет Татьяна.
Ждать тяжело. Но собеседники не теряют оптимизма.
— Я считаю себя самым, наверное, счастливым человеком в мире, — делится Сергей. — Потому что вся наша семья вместе, мы ждем ребенка. Я счастлив сегодня, не имея абсолютно ничего, у нас только три чемодана личных вещей. Но я вам скажу: с Богом нет страха, нет сомнений, нет переживаний. Библия учит — не надейся на человека, надейся на Бога. И я проходил это. Это Бог оставил меня в живых, наполнил, дал сил, дал новое сердце.
