«В Литве я забыла, каково это — бегать загнанной лошадью». Мнение-ответ Лукашенко и его фразе про 95% уехавших белорусов
22 июня 2022 в 1655910720
«Зеркало»
Лукашенко сказал, что 95% уехавших белорусов хотят вернуться на Родину. Я не Лукашенко, не могу так легко сыпать статистикой, не проведя предварительный опрос, поэтому скажу за себя и своих друзей, с которыми провела беседу насчет возвращения с покаянием и том, как же на Западе нам плохо жить. Спойлер, нелегко, но все-таки хорошо.
Новость еще одна, которая и смешит, и плакать заставляет, о пограничной белорусской овчарке, бежавшей к полякам. Драма красивая - собака пыталась три раза стать беженкой, но сердобольные погранцы-поляки отправляли овчарку обратно. И все-таки та смогла убедить их, что оставаться в Беларуси - не ее мечта. Поляки сжалились, увидев, что собака истощена и избита. Бессловесная псина убедила европейцев, что лучше молить о гречке в Европе, чем служить на белорусской границе. Аминь.
Эта новость, в общем-то, стала красивой прелюдией к истории о том, как же я не хочу возвращаться в Беларусь. С поправкой, в сегодняшнюю страну, в которой правит Лукашенко.
Одно из ярких воспоминаний о стране - это поликлиники. Они, как выжившие мамонты, в них ничего не меняется, а учитывая, как сильно сокращается количество медработников в медучреждениях, полагаю, ситуация только усугубляется.
Поход к врачу с ребенком всегда превращался в акт боли и потерянный день. Талончик с определенным временем приема был всего лишь бумажкой, бессмысленной и беспощадной тратой природного ресурса. Попасть ровно в 12.30 (например) - это как выиграть в казино. Случается крайне редко. Два часа в душном коридоре среди уставших детей и родителей, обязательные «внеочередники» с «мне только спросить», или многодетные, или «мне только взять справку», и вот близится закат, а ты все в том же коридоре в ожидании встречи с врачом. Когда, наконец, попадаешь в кабинет, видишь перед собой не профессионала, а выжатого системой человека, эмпатия которого сосредоточена лишь в стетоскопе. Назначение лечения, анализов, «приходите через три дня». Если ад и существует, то он здесь, в этом вечном забеге по кругу, от первой температуры и сдачи анализов до получения больничного на руки.
В Литве я забыла, каково это - бегать загнанной лошадью, если приспичит к врачу. Назначенное время приема не фикция, а данность. За результатами анализов не нужно снова тащиться к врачу, за лечением тоже не нужно идти снова, все последующие действия доктор говорит по телефону, перезванивая, получив необходимые для этого результаты обследования. Все! Бинго! Так просто! Гениально! Рецепты в системе, иди и покупай.
Зачем мне, Александр Григорьевич, возвращаться, скажите, пожалуйста? Тоска по поликлиничным очередям - это какой-то новый вид извращений, честное слово.
Продукты (не могла не упомянуть) на месте, сахар, гречка, овощи и фрукты. Цены на некоторые, судя по тому, что творится в Беларуси, даже ниже. Подруга рассказывала, ее бабушка реально спрашивала, не голодает ли она там в своей Европе, потому что по телевизору сказали. Мы чокнулись бокалами с просекко и тихо посмеялись.
Еще здесь, в Литве, не испытываешь страха перед общением с разного рода специалистами и чиновниками. В Беларуси, моей родной стране, люди, обладающие хоть какой-то минимальной властью, включают режим высокомерия и пафоса. Помню, как я ходила на прием к одной тетеньке из районной администрации, спросить про ситуацию с детскими садами в Каменной Горке (люди жаловались, что их катастрофически не хватает). Так вот: меня окатили таким презрением и хамством, что я опешила. У меня был один вопрос: за что? Почему эта большая женщина в робком завитке короткой стрижки считает, что можно повышать на меня голос? Почему она считает, что нужно обязательно говорить таким тоном, давя своим мнимым превосходством?
Сколько таких тетенек я встречала на своем пути, не сосчитать. И дядечек. Одинаковые, как солдаты, они интонировали одним и тем же резким голосом и требовательным уничтожением тебя как личности. Нужно вприсядку подходить к ним, заискивая, пытаться спросить то, о чем, вообще-то, они работают.
Первое время здесь я и мой муж так же общались с людьми. Робко. Со страхом. Сейчас пошлют. Нахамят. Отправят в другую инстанцию. Затребуют оправданий, как посмели вообще к нему обратиться.
Но ласковое и ровное отношение обескураживало. Сбивало с толку.
- Почему они такие вежливые? - спрашивали мы друг друга. Нам было непривычно. И больно. Больно за то, что в моей стране все иначе. И я так больше не хочу.
Исчезло напряжение, исчез страх. Мне кажется, я уже могу позвонить даже президенту без холодного червячка в грудине. Тут уважают. Тут работают. Встретить хамство и раздражение от работника - исключение, не норма. Человеческий фактор, не более. Случается, люди ведь тоже бывают в плохом настроении.
«Да кому вы там надо!» - этой фразой припечатывают, сбивают с ног, обещая на Родине нужность.
А кому мы надо? Я вот нужна сыну, маме, мужу, подружкам. Своей стране я зачем? Платить налоги? А мне в ответ что? Я два года не могла добиться того, чтобы на Троицком мосту убрали пробел в перекладинах, в который может провалиться ребенок. Приводила аргументы и техническую базу (спасибо умным друзьям), что ширина между опорами не соответствует технике безопасности, что нужно обратить внимание, так как это крайне опасное место. Мне приходил один и тот же ответ: «Все в пределах нормы». Они даже не пытались выяснить, в чем там собственно дело на этом мосту.
Если я нужна Беларуси в качестве раба, то мне в моей стране попросить нечего, кроме тумаков и идолопоклонения нынешнему строю.
А что тут? Формула все та же: я нужна своим близким, стране я плачу налоги, она мне в ответ качество обслуживания и реакцию на мои просьбы. Да, я тут живу совсем немного, но уже почувствовала себя человеком, чьи права и свободы соблюдаются. Других отношений в государстве и быть не может. Польза обоюдная, борьба с недостатками (куда ж без них) и знание, что тебя завтра не увезет автозак за наклейку на авто или за татуировку на руке.
Здесь не пишут пафосные фразы на билбордах о важности спорта, здесь просто ставят в каждом дворе спортивную площадку, вешают кольцо и сетку, кидают мяч, который никто не крадет. Мы как-то наблюдали в одном дворике не самого благополучного по местным меркам района лежащий одинокий мячик на волейбольной площадке и посмеивались, что ну как же так, а?
Если у ребенка есть особенности в развитии, в школе ему обязаны предоставить отдельный подход. Узнавали про синдром дефицита внимания - педагог сказала, что если есть такой подтвержденный врачами диагноз, то в школе с ним будут заниматься дополнительно, есть определенная программа, при этом никто не станет выставлять особенность ученика на всеобщее обозрение. Врач, работающая в Швеции, делилась, что особенным деткам предоставляют социального работника, чтобы родители могли работать. Здесь я слышу, как стонут родители детей с особенностями, одна только тема аутизма в Беларуси вызывает приступ паники.
Кстати, тут ежемесячно дают на каждого ребенка определенную сумму, сейчас это 70 евро. Ау, Беларусь, ты за восемь лет проживания моего сына не дала ничего, кроме невроза и страха, что сын останется сиротой (спасибо 2020-му).
Еще интересное наблюдение: тут не требуют пахать без отдыха. Литовцы с уважением относятся к личному времени. Если твой рабочий день закончился, ты идешь домой. Трудно объяснить местным, как много белорусских частных и государственных компаний считают, что сотрудник обязан работать больше, и еще больше, и еще больше! Не смотри в контракт, думай о работе, личная жизнь не в приоритете. Заболел? Подставил компанию. Здесь благодарят, что ты остался дома, не разнося заразу по офису. Очень грустно наблюдать, к слову, как белорусы, переезжая в Европу, перевозят с собой ту же манеру жизни: пахать до пота и звездочек в глазах, никак не прочувствуют, что такое на самом деле те самые желанные перемены.
Все хорошее, что сегодня есть в Беларуси, существует не благодаря одному человеку и его аппарату, а вопреки. Это все вопреки - про мудрость и силу людей, неравнодушных и настоящих, желающих, чтобы никогда не было и мысли уехать/бежать из Беларуси и больше не хотеть вернуться. Потому что сравнил, увидел, познал уровень комфорта и отношения, с впервые обретенным чувством легкости.
Молю ли я о возвращении? Нет, я молю лишь о том, чтобы Беларусь стала свободной.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.